Жених напрокат - Страница 88

Понимаю, что упустила нить разговора — кажется, речь шла о Мадонне.

— Тебе нравится? — спрашивает Джеймс.

— Не то чтобы очень. Так, ничего.

— Обычно она вызывает гораздо более сильные эмоции. Ее или любят, или терпеть не могут. Никогда не играла в такую игру — «любишь — не любишь»?

— Нет. А что это?

Джеймс объясняет мне правила. Ведущий предлагает какую-нибудь тему или называет любого человека, а остальные должны выразить свое отношение. Да или нет. Серединка не принимается. Хорошо, а что, если действительно ни то, ни это? Я не люблю Мадонну. Но и не ненавижу.

— Нет, нужно выбрать что-нибудь одно. Решай, — говорит он. — Любишь или ненавидишь?

Я размышляю.

— Ну ладно. Я ее терпеть не могу.

— Отлично. Я тоже.

— В самом деле?

— Да. Она бездарная. Теперь ты выбирай.

— Э... не могу придумать. Давай лучше ты.

— Хорошо. Водяные кровати.

— Они такие липкие. Ненавижу, — говорю я. Здесь мое отношение однозначно.

— И я. Твоя очередь.

— Ладно. Билл. Клинтон.

— Люблю.

— Я тоже.

Мы продолжаем играть и пьем вино.

Как выясняется, мы оба ненавидим (или, на худой конец, очень сильно недолюбливаем) Росса в «Друзьях» и людей, которые держат дома золотых рыбок. Ничего не имеем против цыплячьих котлеток, гольфа по телевизору и грудных имплантатов (здесь я вру, просто чтобы казаться пикантнее, но, с другой стороны, задумываюсь, не солгал ли он сам, в свою очередь, — может быть, он боится, что у меня искусственная грудь?). Мы расходимся относительно рэпа (я люблю, а у него от такой музыки голова болит), Тома Круза (ему нравится, а я терпеть его не могу за то, что он бросил Николь), королевской семьи (Джеймс республиканец, в чем бы это ни выражалось) и Лас-Вегаса (он его любит, а у меня он ассоциируется с рулеткой, игральными костями и Дексом).

Думаю, что люблю (а точнее — обожаю) игры. Напряжение. Отчетливость. Все — или ничего. Думаю о Дексе и щелкаю туда-сюда: люблю-ненавижу, люблю-ненавижу. Помню, как мама однажды сказала мне, что антипод любви — не ненависть, а равнодушие. Она знала, о чем говорила. Моя цель — стать равнодушной к Дексу.

Мы заканчиваем обед, отказываемся от десерта и идем к нему. У него хорошая квартира — больше, чем у Итона, — в ней много цветов, мебель дорогая и уютная. Видно, что здесь недавно жила женщина. Половина книжных полок пуста. Вся левая сторона шкафа. Если только они не держали книги порознь все время, что сомнительно, — значит, он просто составил свою библиотеку на одну сторону. Может быть, хотел наглядно показать, насколько опустела его жизнь без нее.

— Как ее звали? Твою бывшую? — осторожно спрашиваю я. Может быть, не следовало бы об этом заговаривать, но скорее всего он знает, что Феба ввела меня в курс дела. Уверена, что и он обо мне осведомлен.

— Кэтрин. Кейт.

— И как тебе без нее?

— Немного грустно. Больше облегчения. Иногда настоящая эйфория. Уже много времени прошло.

Я киваю, как будто мне в самом деле понятно, хотя у меня все иначе. Мы с Дексом избежали долгих лет напрасных усилий и муки, если только действительно пришли к тому же результату, что и Кейт с Джеймсом.

— А тебе? — спрашивает он.

— Феба рассказала?

Он отвечает:

— Более или менее... в общем, да. Так как у тебя дела?

— Нормально, — говорю я. — Мы очень недолго были вместе. Совсем не похоже на вас.

Не верю в то, что говорю. Вспоминаю День независимости, и меня вдруг охватывает искренняя скорбь, такая сильная, что я даже теряю контроль над собой. Мне страшно, боюсь заплакать. Если Джеймс еще что-нибудь спросит о Дексе — непременно заплачу. К счастью, Джеймс, очевидно, не любит серьезных разговоров. Он спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь выпить.

— Чай? Кофе? Вино? Пиво?

— Пиво, — говорю я.

Он уходит на кухню, я делаю глубокий вдох и пытаюсь забыть о Дексе. Стою и осматриваю комнату. На стене только одна фотография. На ней Джеймс с какой-то немолодой, но привлекательной женщиной — судя по всему, с матерью. Интересно, сколько фотографий, на которых он с Кейт, исчезло со стен после разрыва? Он их выбросил или сохранил? Это обычно говорит о многом. Хотелось бы мне иметь несколько

снимков Декса. У меня ни одного, где бы мы были вдвоем — только с Дарси. Уверена, что эта коллекция пополнится после бракосочетания. Дарси позаботится, чтобы я получила фотографии, может быть, даже подарит одну отдельно, в рамочке. На память о свадьбе. И как мне это вынести?

Джеймс возвращается с льняными салфетками для коктейля, двумя кружками пива и маленькой стеклянной миской, в которой лежат орехи. Все аккуратно расставлено на квадратном оловянном подносе. Кейт его неплохо выдрессировала.

— Спасибо, — говорю я, потягивая пиво.

Сидим бок о бок на диване и болтаем о работе. Не очень уютно, но и не так уж плохо. Возможно, потому, что мы оба в тупике. Никаких надежд. И мы никогда не преодолеем эту неловкость даже после того, как искренне поговорим. В беседе возникают паузы. Так обычно бывает на втором свидании, когда оба должны наконец решить, идти им дальше или же следует остановиться. Конечно, мы с Дексом никакой неловкости не испытывали. Еще кое-что важное относительно Декса. Сначала мы были просто друзьями. Не думай о Дексе. Живи сегодняшним. Сегодня ты с Джеймсом.

Джеймс приподнимается и целует меня. Грубовато — слишком сильно, кругами, водит языком; от него слегка пахнет сигаретами (странно, потому что при мне он не курил). Может быть, сейчас выкурил одну на кухне. Я тоже его целую, с притворным энтузиазмом. Даже слабо постанываю. Непонятно зачем.